Встречи с Александром Березкиным: Максим Балаховский

Максим Балаховский — профессиональный спортсмен, основатель хелиски и приключенческого агентства Helipro. Александр Березкин встретился с ним, чтобы поговорить о том, как начинался его путь в хелиски и как проходит организация каждого уникального путешествия Helipro.

В этом проекте я разговариваю с моими друзьями и с людьми, которые мне интересны. Это свободный формат про то, какое у тебя мировоззрение и отношение к фотографии. Давай начнем? Это Максим Балаховский, Максим Балу. Один из основателей хелиски и хелибординга в России. В Helipro работают очень крутые ребята, которые занимались раньше сноубордом и горными лыжами профессионально. Макс также фотограф проекта «Sony Alpha Профессионал».

Ну ладно тебе. Можно я сразу буду поправлять? Ну, во-первых, мы не первые, кто начал заниматься хелиски в России. Мы просто создали некий формат, который до нас никто не делал — наших клиентов сопровождают фото и видео-операторы, которые готовят кино по итогам. Ты все правильно сказал, мы из профессионального спорта. Я занимался горными лыжами и сноубордом. По лыжам я мастер спорта, а как перешел на сноуборд, выиграл пару российских чемпионатов по фрирайду. По фристайлу я был призером, занимал вторые и третьи места.

Побеждать в соревнованиях — это какое чувство?

Побеждать? На самом деле, у меня с детства есть такой соревновательный подход ко всему, какая-то конкуренция. Я с трех лет был в спортшколе Олимпийского резерва «Эдельвейс» по горным лыжам. Мои тренера воспитали во мне это чувство. Конечно, в спорте это самое лучшее проявление. После горных лыж я занялся сноубордом, и как только у меня начало что-то хорошо получаться, я начал ездить на соревнования. Участвовал в первом чемпионате России по сноуборду в 1997 году, это было мое первое выступление. И неожиданным образом я занял там два вторых места (бигэйр и халфпайп).

И ты отмечал с шампанским?

Там скорей была чача, поскольку это было на Кавказе, в Приэльбрусье. Кстати, там же на Кавказе я выиграл чемпионат России по фрирайду в 2004 году. Это была настоящая битва, серьезные соревнования с сильными соперниками. Тогда в 2004 году я стартовал самым последним во второй попытке. По результатам первой я лидировал и поэтому во второй стартовал последним. В этом есть и плюсы, и минусы. Но, конечно, самый важный момент, что ты психологически находишься под очень большим давлением и тебе надо собраться. Ты просто видишь проезд других участников и тебе надо выступить лучше. Если в первой попытке все более расслабленно, то во второй попытке я видел, как стартуют мои соперники и они мочили жестко.

По прессингу это похоже на велоспорт?

Не знаю, велоспортом не занимался. Я после первой попытки немного расслабился, потому что все «аккуратничали», тем самым достаточно просто выехал на первое место. Во второй попытке все уже шли ва-банк и поэтому скажем, та линия, которую я выбрал, она была дерзкая и страшноватая. Я выбрал самые большие скалы, которые там только были и все приземлил и уехал. Когда уже финишировал, то, в принципе, понимал, что ни у кого нет шансов. Вернёмся, наверное, к хелиски?

Тому, что ты делаешь сейчас, да.

Когда я участвовал в крайних соревнованиях, мы уже начали заниматься организацией хелиски на Камчатке, где я родился. В России Камчатка — родина хелиски, а в мире — Канада. Если посмотреть историю, то в нашей стране родился этот вид спорта случайно. Вулканологов зимой высаживали на склоны вулканов, чтобы они спускались в кратер, проводили исследования, брали пробы, а затем из него выезжали. Это была научная история, которая впоследствии перешла в формат увлечения.

У тебя родители ученые?

Нет, у меня мама тренер и судья по горным лыжам. Папа другими делами занимался. И мама, конечно, имела более близкое отношение к моей карьере, воспитанию, всему процессу, поскольку она была среди тех тренеров, которые меня воспитывали, у которых я тренировался. Кстати, она до сих пор занимается с детьми, судит соревнования. В общем, в 1997 году мы с моими друзьями на Камчатке создали Камчатскую ассоциацию сноуборда. Было так: допустим, в 1993 году катался только я, потом пять моих друзей, потом пятьдесят друзей. В 1997-1998 году на Камчатке каталось уже несколько тысяч человек. Мы делали огромные соревнования, работали со спорткомитетом и администрацией Камчатского края. Тогда начались спонсорские истории, и с 1997 года я получил свой первый профессиональный контракт, как профессиональный спортсмен. И до сих пор им и являюсь. Сейчас я катаюсь за Burton, Electric и Dakine. Как только мы создали Камчатскую ассоциацию сноуборда, мы начали изучение нашего полуострова, чтобы кататься на вулканах. У отца одного из моих друзей была вертолётная компания и он сам был пилотом. Мы для себя собирали команды для совместных хелибординг путешествий.

Не летаешь сам?

Нет, я не летаю. Мы собирали группы, летали, и так понемногу погружались в жизнь хелиски. Сперва мы летали без всякого лавинного оборудования, но достаточно быстро начали понимать, что это опасное мероприятие: лавины, трещины, горы — к ним нужно относиться серьезно. Плюс мы сразу же попали в компанию хороших гидов, у которых начали перенимать опыт. Дальше мы стали приглашать специалистов для проведения курсов для гидов и потихоньку сами вникали в эту тему. Сначала собирали деньги на вертолетное время в компании своих друзей, а потом начали появляться клиенты. Так и переросли в хелиски-компанию.

Теперь у нас есть собственное прекрасное место, откуда мы организовываем хелиски — горно-спортивная база «Снежная долина» рядом с Вилючинским вулканом. Помимо хелиски мы организовываем самые разные экспедиции и зимой и летом. У нас снегоходная школа, небольшой склон с подъемником, трамплины, трасса для беговых лыж. К нам приезжают тренироваться олимпийские чемпионы — сноубордисты и горнолыжники, биатлонисты, лыжники. Где-то с 2000 года мы начали понимать, что пора расти дальше, и решили, что нужно объехать все места по миру, где есть хелиски - посмотреть как работают в других регионах, познакомиться с главными игроками рынка и приглашать их к себе. За последнее время мы объездили весь мир хелиски: Новая Зеландия, Чили, Канада, Гренландия, Индия, Пакистан, Италия, Швейцария, Аляска и так далее. После обучения и опыта работы с определёнными гидами, меня уже стали приглашать в поездки. Я 10 лет отработал в Гренландии как гид, и начали мы, скажем так, выходить на мировую арену.

Это круто. У вас есть клиенты из других стран?

Конечно. У нас сейчас соотношение 60 на 40. 60 % из России.

Это серьезное соотношение. Как ты начал снимать?

Вся моя сноубордическая профессиональная история была так или иначе связана с работой с фотографами, операторами. Я снимался, наверное, в десяти сноубордических фильмах. Поэтому всегда эта тема была близка. Ну и мне всю жизнь нравилось фотографировать, благо под боком были хорошие примеры и те люди, которые могли подсказать. Поэтому и рост происходил стремительно.

Ты рассказал про путь с 1993 года до сегодняшнего дня. Как быстро твоя любовь к зимним видам спорта превратилась в дело и насколько легко тебе это удалось?

Это точно не быстрый и не легкий путь, как бы ни казалось. Я считаю, что катание с использованием вертолета достаточно трудно-организуемый процесс, который зависит от ряда обстоятельств. Во-первых, природных опасностей, во-вторых, человеческого фактора. У вертолета, за которым сидишь не ты, бывает хороший или плохой пилот. Ты берешь ответственность за группу людей, которых иногда вообще первый раз встречаешь и не знаешь, как они себя проявят. Кто-то может не послушаться и уехать в опасное место. Как правило, от этого и происходят все несчастные случаи. Но ты должен, все организовать, научить людей пользоваться лавинным оборудованием, чтобы они понимали всю серьезность происходящего, чтобы начали правильно относиться к ситуации.

Очень много мифов, которые приходится развеивать перед вылетом. Многие почему-то думают, что мы обязательно выпрыгиваем из вертолета, а мы не выпрыгиваем, это очень редко происходит и буквально с высоты в полметра в мягкий снег. Обычно вертолет садится и из него выходят. Важно понимать возможности пилота и машины. Учитывая все это, сам для себя определяешь: куда ты попросишь высадить свою группу.

И вот есть клиент, пилот, а дальше у тебя уже чистое поле. И это третья составляющая, твоя непосредственная работа, когда ты должен выбрать склон, выбрать маршрут, оценить его безопасность, учитывать все погодные истории, которые были в этом регионе. Когда, как и при каких температурах падал снег, на что он ложился. Бывают ситуации, когда в январе выпало два метра снега, потом пришло потепление, прошел небольшой дождь, который создал какую-нибудь корку, которая превратилась в лёд и на нее, допустим, падает еще 30 см снега. Это потенциально серьезная лавинная ситуация. Всю эту предысторию нужно знать. Если не знаешь, то должен проверить весь склон, шурфы, понять, какой слой у тебя проблемный, какой нет.

Маршрут должен быть безопасным, причем безопасным не только для тебя, а для всей группы, и в то же время всем интересный. В общем, это не простой процесс, но я его начал от сердца, от души, я его чувствовал с самого начала. И развивался, мне кажется, правильным и логичным образом, постепенно, принимая в свою жизнь интересных профессиональных людей, у который перенимал важный опыт. Постоянно всё в развитии, в обучении. Не бывает двух одинаковых дней, когда ты летаешь или что-то организовываешь, постоянный процесс открытия чего-то нового, плюс природа, горы, те места, где мы летаем, это, конечно, космос.

На самом деле, у тебя работа мечты. Изначально я думал, вот я сейчас открою Odyssey и поеду кататься. Но получилось так, что не мог уехать целый год. Но за это время я понял, что ты настолько удачлив, насколько дисциплинирован и умеешь четко принимать решения, и следовать сердцу. Эти главные правила предопределяют насколько ровно у тебя всё происходит в жизни. Но это очень интересно в плане тенденции. Люди, которые близки к риску, знают цену жизни. Это могут быть атлеты, сноубордисты, альпинисты, охотники, которые промыслом занимаются, даже асфальтоукладчики – у них очень простая жизненная смекалка. Они понимают суть простых вещей и четко воспринимают все обстоятельства, работая изо дня в день. Я заметил, что у тебя похожее восприятие. Как ты до этого дошел?

Все пришло из спорта. Та спортивная школа, в которой я занимался, по сути, была суворовским училищем, которое переросло в какую-то армию. Мы не только занимались спортом, мы занимались строительством этой базы. Может, поэтому достаточно быстро пришло понимание, когда мы начали заниматься бизнесом, что нам нужна какая-то своя база, свое место, через которое будут проходить люди, которых мы катаем. Спорт, потом соревнования, потом хелиски, у тебя в принципе нет проблем с внутренней организацией, чистым умом, чистой головой, холодным расчетом, с которым ты подходишь к организации таких сложных мероприятий. Были разные случаи: были падающие вертолеты и лавины, мы теряли друзей, были моменты счастливого спасения людей. В Чили я спас своего друга-француза, с которым работали гидом, буквально на последних минутах. Нашел, откопал его из лавины, вытащил снег изо рта, он был на грани. Счастливый конец.

Ну и что еще хотел сказать, поскольку всегда мы занимались фото и видео, снимали фильмы и снимали для журналов, раньше наши истории были популярны. Сейчас Интернет немного переформатировал эту ситуацию. Зато сейчас мы даже продаем программы, которые включают в себя не только питание, проживание, гидов, вертолеты, но и оператора. По возможности сажаем в вертолет еще и фотографов или кто-то у нас из гидов фотографирует. И так получается, что весь этот процесс и нас развивает с творческой стороны, и кроме того, люди приезжают домой со смонтированным фильмом, делятся со всеми друзьями. На самом деле, это эффективная модель.

Я помню первый раз мне про тебя рассказал Миша Лялин. У нас есть общий друг, и он увлекается хелиски, и он рассказал, насколько ты крутой. Я потом увидел твои фотоотчеты и подумал, что это безумие какое-то. Я езжу на сноуборде с переменным успехом уже лет девять. Очень люблю эту стихию. Со сноубордом связана одна из первых моих свобод. Никогда такого не испытывал. Такой бескрайней, безграничной уверенности. Когда ты можешь убраться в любую секунду от одного неверного действия и ты продолжаешь топить, что есть мочи. Похожее чувство я испытываю, когда гоняю на мотике.

Вот ты знаешь, меня регулярно спрашивают не надоело ли мне кататься. Я всем честно говорю, что научился получать удовольствие, находить всегда внутренний интерес. Монотонность может приглушать какие-то чувства, но, если ты правильно относишься к процессу и находишься в правильном круге людей, то ты постоянно мотивирован внутренне искать что-то новое. Сноубординг или хелибординг — очень большая штука. Я 25 лет катаюсь и мечтаю завтра вылететь в горы. Одна из самых классных историй, которая пришла в мою жизнь с хелиски — это люди, новое общение, новые эмоции. Ты стараешься для человека и когда получается, ты чувствуешь такой эмоциональный подъем, что иногда это даже больше, чем удовольствие от самого катания.

Это стоит дорогого. Ради таких моментов стоит жить.

У меня вся семья катается. Я благодарен своей маме, она создала, те условия, в которых я вырос человеком.

Я обожаю советскую культуру туризма. Помнишь такие еще постеры были классные «Интурист»? Когда с рюкзаком идешь, с палаточкой, семья, гитарка. История уважения к своему телу и дух искательства – познания чего-то нового.

Да, было все, как ты говоришь: палатки, походы, альпинизм, первые лыжи. Вот у моих тренеров этот дух, о котором ты говоришь, был и есть и они в нас его вложили. И это как раз тот настрой, который мы пытаемся в Камчатских поездках и поездках по всему миру передавать людям. Стараемся так, чтобы в этой поездке, где рафтинг, квадроциклы, вертолетные экскурсии, рыбалка, чтобы обязательно в них присутствовали ночевки в палатках. Но вот для тех, кто совсем не уверен, что сможет ночевать в походных условиях, у нас есть раскладные кровати, надувные матрасы и даже палатки с подогревом. Часто бывает, что люди не понимают до того момента, пока не попробуют. Знаешь кто-то боится медведей и у нас есть электрические заборы, на любой вопрос есть какое-то решение. Зачем? Потому что мы всеми способами стараемся, чтобы люди попали в природу. Потому что они не понимают, а мы понимаем. Но в каждом случае нужно искать подход, учитывать нюансы, общаться гибко, стараться найти общий язык. Конечно, ты можешь упереться и диктовать свои условия, но нужно понимать, что человек едет в первую очередь, чтобы отдохнуть. Твоя миссия — принести максимально положительные эмоции. Если получается, то неважно, сколько ты заработал, важно, чтобы у тебя получилось. В этом смысле и кино, и съемки, и фото помогает держать людей в фокусе. Начинаются просмотры с друзьями, обсуждения, это очень эмоциональная история. Помимо клиентских программ, мы работаем с разными продакшенами, с которыми снимаем всякую креативную рекламу, организуем съемки фильмов, художественных, документальных…

В «Красном Октябре» как-то выпускался художественно-документальный фильм, который ты презентовал, вместе с фрирайдерами. Что это за фильм? Ты там принимал участие, там твои локации были.

«The Fourth Phase» ( «Четвертое состояние» — прим. ред.). Это был один из самых сложных процессов, который не совсем, если честно, получился. Погода была не на нашей стороне, потом были сложности с военными, которые не давали нам снимать. Но это, безусловно, был невероятный опыт и очень много работы на самом деле. В этом проекте должны были представить Камчатку с максимальной стороны: мы сняли очень много классного материала. Но продюсеры решили, не понимаю почему, включить политику в этот процесс. Во-первых, они показали, что у нас на Камчатке сильные ветра. Да, такое иногда бывает, но ровно в том же объеме, как в Канаде и где-либо еще. Во-вторых, возникли сложности со съемками на Курилах, хотя разрешение было. Там, кстати, после нашего случая вообще отменили пропуска. Но у нас-то минус остался. В общем, в фильме показали все самое плохое, что обычно остается за кадром и вырезается. Я не знаю, в чем причина.

У прорайдеров есть такое братское чувство, как у мотоциклистов?

Я дружу со всем сноубордическим и лыжным миром. После 25 лет в сноубординге я всех знаю и меня все знают.

Друзьями можно называть кого угодно. А вот когда есть очень искреннее понимание и привязанность. Например, мы можем с тобой не видеться, но в какой-то ситуации ты можешь на меня рассчитывать. Вот ты сейчас сказал про политическую подоплеку, насколько это играет роль?

Ты знаешь, когда Трэвис (Трэвис Райс — известный профессиональный сноубордист — прим. ред.) привез это кино («Четвертое состояние» — прим. ред.) в Москву, я как раз заканчивал работу на Камчатке и мне позвонили из Квиксильвера (Quiksilver — один из крупнейших производителей обуви, одежды и аксессуаров для сноубординга и других видов спорта — прим. ред.). Передали, что Трэвис говорит: «Я без Балаховского не буду открывать эту премьеру». Попросили срочно прилететь. Я прилетел в день премьеры, при этом не смотрел кино до первого показа. Чуть ли не с аэропорта на премьеру, с пластом рыбы камчатской. Потом, когда начали смотреть фильм, то мне хотелось раствориться, поскольку далеко не все мне в этом фильме понравилось.

У меня такое же было, когда пиар-компания сняла для нас документальный фильм про Грузию. Я не видел это кино, мы пригласили кучу людей, а в итоге я ушел с просмотра из кинотеатра. Когда ты испытал вещи, у тебя есть люди – твои последователи и ты хочешь донести с визуальной точки зрения, чтобы больше людей заразилось твоей идеей. А получается, что либо твою страну, либо твою компанию, либо твои идеи показывают с какой-то очень странной стороны. Я даже не думал, что так вообще можно взять и вообще сломать это все.

Да, а тут еще больше. Мы потратили полгода, кучу денег, вложили душу. В целом, несмотря на какие-то минусы и погоду, получился хороший результат. Ты правильно сказал, что есть общение внутреннее между прорайдерами и были какие-то реакции. Прорайдеры, операторы, фотографы делились своими эмоциями, рассказывали про свои поездки. В целом, они все были в супер-позитиве и делились хорошими вещами. А потом они попадают на премьеру и смотрят вот это все говорят: «Слушай, я не думал, что у тебя там такой сложняк был». А я говорю: «Не было сложняка, люди нарисовали это». Зачем? Спорт обычно ассоциируется с чем-то положительным, с чем-то красивым. Его не нужно мешать с политикой. Люди должны смотреть картинку и получать удовольствие, мотивацию, чтобы встать из-за стола и пойти домой собираться в какую-то поездку. Я на самом деле очень расстроился.

Вот некрасивая такая же история была с нашими Олимпийскими играми. Но это удивительное чувство, что Олимпийские игры все же случились. И мы уже сейчас пробиваем эту границу, уже своей инициативой. Делаем какие-то уникальные, новые вещи.

Ты знаешь, я думаю, что единственный выход во всей этой ситуации – это продолжать делать что-то хорошее, создавать что-то красивое и не реагировать, пропускать это. Я думал, что никогда в жизни больше не буду работать с Трэвисом, но вот недавно он связался со мной, хочет сделать соревнования. Я понимаю, что он оказался жертвой продюсеров этих и спонсоров своих, которые выбрали такой путь.

Минувшей осенью мы приглашали на Камчатку Алену Алехину — одну из самых крутых наших российских сноубордисток, которая была №1 и готовилась к Олимпиаде в Сочи и буквально за несколько месяцев до Олимпиады она упала на тренировке и с тех пор не может ходить. У нее был день рождения. Мне пришла мысль, что надо сделать ей подарок и пригласить на Камчатку, я позвонил, пригласил, она сперва не поверила. Но в сентябре мы привезли ее на Камчатку, она была на сплаве, ездила за квадроцикле, впервые каталась на лошади, много было всяких приключений, даже покаталась на серфе!

Я видел это!

Мы об этом сняли кино. Во-первых, сама поездка была мега-эмоциональная. Каждый вечер она закрывалась, говорила, что устала. На самом деле только на третий день через смс-ки поделилась, что это настолько эмоциональная история, что она просто запиралась в комнате в доме и плакала, переживала и не могла поверить, что у нее это получается, что с ней это все происходит. А мы тоже читаем сообщения и плачем. На примере этой поездки видно, что у всех нас точно есть светлые стороны, которые сложно вытаскивать.

У тебя очень трогательные видео. Я шокирован был, когда увидел. Насколько ты выкладываешься, насколько это искренне. Это чувствуется.

Нужно с чего-то начинать, работать, прощупывать разные стороны. Что-то будет получаться, что-то нет. Ты должен иметь ответ для себя зачем ты это делаешь, иначе мотивация загнется после двух поездок. В этой истории все-таки работает не стремление заработать, а именно реализовать свои идеи, мысли, программы, это самое важное. Мне кажется, это получается.

У тебя это хорошо получается. Надеюсь, что мы еще поработаем вместе. Спасибо!

В интервью использованы фотографии М. Балаховского, К. Магуты, А. Пирумова, В. Гуменюка.