Встречи с Александром Березкиным: Иван Шишкин
Александр Березкин встретился со своим другом, шеф-поваром и фотографом Иваном Шишкиным, чтобы поговорить о его фотоархиве и о том, какой совет он мог бы дать тем, кто фотографирует в путешествии.
Александр Березкин встретился со своим другом, шеф-поваром и фотографом Иваном Шишкиным, чтобы поговорить о его фотоархиве и о том, какой совет он мог бы дать тем, кто фотографирует в путешествии.
Расскажи, что сейчас будет?
Это просто беседы с моими друзьями без определенной темы. Но у меня есть к тебе несколько вопросов. Я знаю, что ты был фотографом и снимал гонки, да?
Я снимал в основном машинки и мотоспорт.
А ты сам гонял?
Я гонял и это, собственно говоря, плохо кончилось.
А что случилось?
Переломал ноги.
Да? Я только палец на ноге сломал.
Я сломал большую и малую берцовые кости.
Со штифтами?
Да, пришлось полечиться. В общем, года два примерно приходил в себя. Это достаточно любопытный опыт. Я поздновато начал, и как раз с того, что снимал, а потом начал сам ездить и организовывать соревнования.
А какого типа гонки?
Супермото, кросс, немножко эндуро, чуть-чуть совсем шоссейно-кольцевых, ездил снимал иногда Ле-Ман, вот такие гонки.
Ты Ле-Ман снимал?
Да. И однажды Ле-Ман Классик.
Круто! У тебя есть картинки?
Ранний Ле-Ман у меня есть частично на пленке, а цифровой архив я потерял.
Вообще весь?
Я там, примерно, шесть или семь лет работал, работы все утрачены. Диски разбились.
У меня тоже иногда теряются картинки. Я однажды потерял все из Тибета.
У меня было два диска, один был обычный, а другой был бэкап. Оба одинаковые. Они оказались в одном месте, и это плохо кончилось.
Жестко.
Сейчас, если честно, уже не жалко. У меня осталась часть в низком разрешении, которые были где-то выложены или кому-то отправлены. Ну, и как-бы, бог с ними.
Старые картинки не печатаешь?
Я вообще очень мало печатаю. У меня, на самом деле, был перерыв. Потерялась камера и не было сил душевных. Мы начали открывать ресторанчик и я несколько лет вообще не брал камеру, так, очень эпизодически. Последние полтора года я испытываю серьезный ренессанс. Сделал несколько хороших съемок своих близких людей, детей и вернулся к физкультуре. После десяти лет я начал ездить не велосипеде, плавать чуть-чуть, приходить в себя. Я просто попал в среду, в которой друзья все триатлонщики, и они, в итоге, меня затолкали в бассейн, едва ли не дали мне в руки велосипед, сказали: «давай, плавай, катайся». Я думаю: «Ну да, конечно». И весь прошлый год проездил на велосипеде просто каждый день и зимой в том числе. Сейчас снежная зима, и я очень рад. Буду снимать. Буквально на днях сделал маленькую съемку клубных соревнований. Это ощущение репортажной съемки на спортивных состязаниях нравится больше всего. Снимать какого-то гонщика, который пролетает на большой скорости — это прикольно, в этом есть технический шарм. Но если есть лица, люди, нервы, то это самое классное.
Спорт.
Я сам не спортсмен. Но это такое состояние, когда ты погружаешься, становишься невидимкой. Ты ходишь там, все привыкают к тебе, и ты начинаешь жить там своей жизнью. Тогда появляются совершенно другие возможности. На классических соревнованиях, где ты ходишь с надписью «Пресса», ты ходишь по дорожкам на самом-то деле. По рельсам. Я помню, когда первый раз приехал на Ле-Ман, еще была эта пленочная эпоха.
А ты для какого издания снимал тогда?
Я снимал для нескольких изданий, и для отечественных, и для иностранных. Супермото для немецкого «Дрифта» (журнал Drift ), например. Тогда у меня просто были фотографии, я начал их предлагать, они оказались востребованными. Но это всегда была некая факультативная активность. Всю жизнь я хотел заниматься только фотографией, но не складывалось. Не хватало вот этого ощущения, фотограф должен ощущать себя голодным. ну и еще мне всегда было жалко пленку.
Ты был сыт все время? (Смеётся)
У меня еще были дополнительные дела, потому что мне всегда хотелось заниматься много чем. Так вот про гонки. Приехал на Ле-Ман в первый раз, и у меня был скорострельный Canon 1N RS. Это было, конечно, совершенно удивительно, потому что он мог делать чудеса, для меня это было в новинку. Я только тогда научился делать такие штуки, фотографировать, скажем так, ложкой в лоб. Я всегда был поклонником, а в начале 2000-х просто был порабощен тем, что делает Юра Козырев. Смотреть через камеру будто просто глазами. Мы дружим много лет, я не то, что пытался подражать, а просто не видел иначе. И тут я попал на мероприятие, которое по-другому устроено, совсем другая проблематика.
Помню хорошо фото-спот в одном из поворотов, там нельзя было пройти, только шаркая, не поднимая ног, зайти, потому что все было коробочками от пленки засыпано. Их там были тысячи. И там сидело человек 10 фотографов, которые дома мотали пленку собственными ручками на кассеты, потому что один проезд — это где-то по 10 кадров, то есть, нужно было, условно говоря, получить как минимум, с одной катушки четыре проезда, а не три. Это было совершенно удивительно, эти мешки пленки.
А какой год?
1999 — 2000-й, наверное. Через год или два, наверное, все перешли на «цифру». Это было очень сильное впечатление: люди стояли с объективами размером с телескоп Хаббл.
А ты знаешь, у Leica есть огромный объектив, которым они делают для саудовского принца.
У меня были телеобъективы, я в итоге от них отказался. Мое развитие происходило так: сначала у меня появилась очень быстродействующая зеркалка, к ней я купил относительно длинный объектив, потом телеконвертер, потом вместо телеконвертера настоящий длинный объектив и снимал. А потом я купил объектив покороче, еще короче, 35 миллиметров, и в конце 16 миллиметров. В итоге я понял, что стою, по сути дела, на ограждении и снимаю мотоциклиста, который проезжает буквально подо мной, на дистанции в 50-60 сантиметров. Я начал ездить в Европу и Америку на суперкросс, на кросс нации. Там, в такого рода гонках более либеральные возможности для фотографа.
Для съемки?
Да, ты можешь подбираться реально вплотную. Предположим, тебя шприцанут грязью как следует от колеса, но ты можешь поймать какие-то удивительные штуки. Снимать кросс «рыбьим глазом» это здорово. Я начал снимать все шире и шире, а потом подумал, зачем мне нужно вот это все? Пошел, взял свои эти Кэноны, все-все объективы и поменял на М9 (фотокамера Leica M9 — прим. ред.). И меня отпустило, началась свобода. С этого момента я новой жизнью живу и вернулся в свой доисторический момент, когда ты можешь выждать тот самый момент, выждать этот кадр, щелкнуть его спокойно. Поймал и ты счастлив. Не поймал, ну, в следующий раз ты его точно поймаешь. Оказалось, что снимать движение ручной леечкой очень даже можно и нужно.
А ты не хотел бы продавать свои картинки, которые ты снимал на Ле-Мане?
Это очень проблематично, потому что их просто нет. Физически они в виде пленок.
А у тебя есть сканы?
Нет.
Я думаю, у тебя есть как минимум кадров 15-20, которые можно повесить дома. Они с точки зрения эстетики очень классные.
Наверное. Может быть. Да. Другое дело, что я никогда об этом не думал. То есть, это все не вешается на стенку. Это как-бы история…
Да, это документальная фотография.
Смысл в том, что я все же никогда не пробовал это все извлекать, селектировать. У меня есть какой-то значительный архив картинок.
А ты альбомы печатаешь у себя?
Нет. То, что было раньше опубликовано сейчас частично лежит в пленках, надо снова реанимировать, сканировать. У меня лежит почти готовая книжка, снятая пинхолом, реально просто готовая книжка.
Целый проект, да.
Целая история, картинок 50-60. Не только мои, кстати. Они все отсканированы, это все пленки 6х6 или фотобумага. Я понимаю, что мне надо садиться и делать. Как я подумаю об этом, Боже мой! А это же все цветной негатив, снятый пинхолом. Это довольно таки хлопотно. Я не пытаюсь за своими архивами гнаться, главное — не терять их, чтобы они были у меня.
Поэтому все, что у меня более или менее удачное, я сразу публикую. Потому что дальше это пойдет непонятно куда. А рекламу машин ты много снимал?
Я снимал только журналистскую историю. Хотя вот пример, поехал как-то на премьеру Porsche Targa. Прекрасные места и классная машина. Я снял историю на пленку, хотя это было уже немодно, журналы не любили возиться с проявкой и сканированием. В итоге эти картинки были опубликованы дважды, в том числе в Christophorus magazine.
А вот это гонки «Супермото» (показывает фотографию — прим. ред.). Так-то, кажется, ну да, гонщик под наклоном, ну да, окей. Вот это снято реально на объектив 16 миллиметров, потому что он едет прямо под тобой. Это технически довольно хорошо. Когда такое видят люди, которые занимаются этим спортом, они шалеют от счастья. Обычные люди вряд ли поймут.
Ты бокс снимал?
Один раз случилось. Сейчас я не помню, где же он… Странно, что нет.
Ну, у тебя много хитов вообще.
Я снимал еще вот такие истории. Вот, очень красивая машина (показывает фотографию — прим. ред.). Она сгорела, к сожалению, на одном из выступлений.
Это концепт чей-то, да?
Это концепт-кар Mazda. Безумной просто красоты. Я снимал и дизайнера машины.
Это в Германии?
Да, в Германии, в студии. Делали какую-то модную съемку с этой машиной.
А что за формат такой?
Hasselblad XPan. Такой странный формат, панорама, супер-широкий угол. Удивительно видеть так все это.
Почему ты не выкладываешь эти картинки? У тебя так много всего!
Вот на самом деле моя любимая фотография вообще, наверное. Синай. Вот эта вот. Это живая пленка.
Ну, это просто супер. Этого же никто не видит кроме тебя.
Это у моего друга Покровского дома. А вот еще. Я забыл открутить желтый фильтр.
Просто в плане фотографий ты тоже шеф-повар. У тебя есть эта история, когда ты хочешь познать сам процесс от начала и до конца, как он делается и быть соучастником этого события. Это вот некий азарт и у тебя уже есть архив, который обязательно кто-то должен увидеть. У меня такая проблема, если я не отработаю материал и не выложу его, тогда он для меня, по сути, не имеет ценности. Для меня Инстаграм, это как зеркало, а я чувак в пальто, который идет мимо, бомбит. У тебя дети снимают?
Старшая в этом году получила вкусную игрушку, тоже «Лейку» и щелкает на нее. Она хорошо снимает, у нее хороший глаз
В школу не хочешь ее отдать фотографии?
Она ходит сейчас в Британку (Британская высшая школа дизайна — прим. ред.), занимается дизайном. У нее нет задачи становиться фотографом, просто очень хороший крафтовый взгляд на вещи. Я думаю, эта камера для нее такой пока еще terra incognita. Я тоже на нее пощелкал, она дает возможности. Но я, конечно, заражен этим вирусом. У меня сейчас десяточка (Leica M10 — прим. ред.). Она со мной живет все время. Вот этот объектив 35 мм (35 мм f2.0), он мне приятен. Есть штатный, но это мне трудно. Я думаю, наверное, должен себе купить какой-нибудь получше объектив, пошире, или, например, 35 мм, но посветлее.
Хороший объектив. Пробовал вообще?
Фантастически прекрасный и ужасный. Потому что для меня вот эта дистанция 35 мм не всегда очень комфортна. Достаточно широко, но при этом все-таки не лезешь людям в лицо. Но была пара случаев, когда мне приходилось выбирать, снимать или не снимать. Допустим, какая-то интересная или тревожная ситуация, я достаю фотоаппарат и вроде как это не очень близко ко мне. Но на самом деле — только два шага, и в итоге можно получить по голове. Прекрасное состояние. И ужасное.
И все равно пару Кэнонов валяется дома. Один старый пленочный еще, пятый (Canon EOS 5 — прим. ред) и какой-то еще цифровой лежит. Я их хорошо знал, нажимал кнопки вслепую, потому что мне надо было очень быстро ориентироваться. Я помню, когда Юра (Юрий Козырев — прим. ред.) пересаживался с Кенона на Никон, возил с собой два комплекта: два Кенона и два Никона, потому что не мог иначе, там моторика совершенно иная. Он был весь обвешанный как елка. Я тоже понимаю, что мне не хочется осваивать новое. Я человек привычек. Но сейчас интересно, появилась Leica M-D новая.
M-D, да.
Да, без экранчика. Я понимаю, что экран мне вообще не нужен. Я его включаю только когда мне внезапно надо удалить какие-то картинки. Вообще на экран не смотрю, привычки нет просто. Мне нравится эта цифровая лейка, комфортно ощущать, что она моего времени. Она такая же как я, как будто современная, но при этом в ней есть рукодельное что-то.
Я перестал снимать вообще на телефон. Только вот видео. У меня какая-то другая история с видео есть. Ты как вообще к видео относишься?
Я не умею снимать видео.
Нет?
Нет. Я скажу так, с видео сложность для меня в том, что требуется значительно больше времени для обработки, для его осмысления. Уже специальные нужны ресурсы. Уж если делать, то мне хочется снять, смонтировать, наложить звук, чтобы даже 10 секунд, но чтобы там все. У меня есть такие изделия, надо сказать, пару раз упражнялся. В общем, мне проще картинку осмыслить, ее смотреть, наслаждаться. Хотя кино я люблю. Чужие видео смотрю иногда с большим удовольствием. Совершенно снять даже картинку часто не получается. У меня бывают такие фрустрационные истории, когда ты стоишь напротив какого-то красивого угла и делаешь один кадр, второй кадр, понимаешь — не то, и ждешь пока все созреет. Должно сойтись. Должно уйти, прийти, или там палка должна наклониться, что-то такое. Короче, стоишь и как бы выжидаешь эту картинку. В этот момент надо идти или дети зовут: «Пап, ну пойдем!» и ты: «А! Сейчас, сейчас, сейчас». Они торопят: «Ну, сколько можно!». И в итоге снимаешь, думаешь, потом отрежу. Нет, не получается. С видео это будет в 10 раз сложнее. Но зато, когда другие снимают видео, я подхожу, и громко-громко так говорю: «Ты что, видео снимаешь?». Это же должно быть на каждом видеоролике, вот эта фраза: «Ты что, видео снимаешь?».
Ты много ездил вообще?
Я все время езжу.
Хорошо. Самые красивые места, где ты был?
Красоту можно найти везде. Некрасиво было только в городе Житомире. Есть природно некрасивые места. Они такие убитые, какие-то придавленные. А так я и в Подмосковье видел красоту. Люблю дали. Как у нас есть везде в России, дали есть в Карпатах, дали есть, не знаю, в Германии, в Баварии. Помню, выходишь из самолета в Мюнхене, садишься в машину, едешь и понимаешь, что трава-то тут зеленее. И вот едешь в этих далях, хмельники растут. Короче, красиво.
В Японии тебе понравилось?
Я в Японии провел две недели, и был в таком шоке, что вообще ничего не снимал. Только по делу, по работе. А так, просто смотрел по сторонам и шалел тихо.
Там очень круто, да?
Там просто необычайно абсолютно все. Все совершенно другое. Очень насыщенная древнейшая цивилизация, не успеваешь ее наестся. Все ритуалы, куча мелких деталей, на улице и на природе. Все другое. И еще я безумно люблю Америку. За ландшафты и разнообразие.
А ты ее всю проехал?
Нет, всю не проехал, но был в разных местах.
Ты на тачке? А мотели всякие снимал и заправки?
Мотели и заправки нет. Есть люди, снимают, поднаторели, умеют хорошо. Америка — другой мир. От Флориды до Новой Англии — везде есть, куда смотреть, от сада из папайи между болот до ниагарского, допустим, водопада. Хотя иногда это просто дорога, которая уходит в горизонт. Но не только в этом дело. Такие пространства еще на юге Испании, в Андалусии. Тоже едешь и дорога бесконечная, солнечные батареи. Мне очень нравятся солнечные батареи. Целые парки около Севильи, безумно красиво. Нравится еще, когда выжженная чуть холмистая равнина, на горизонте горы и — бам — солончаки. Меня дико завораживают соляные озера, которые там специально организуют. В Испании на каждом таком озере стоит табличка, какой инженер сконструировал эту систему прудов.
Какой лайфхак по фотографии или совет ты мог бы дать путешественнику? Как делать надо или не надо.
Я думаю, что для того, чтобы хорошо снимать путешествие, надо не торопиться. То есть, надо составить себе такой график, чтобы не торопиться и иметь возможность приехать куда-то поздно или же не доехать вовсе. Потому что бывает такое, застрянешь на одном месте, и не можешь с него сойти. Например, остановился у разбитого фургона, скалы какой-нибудь или дерева и просто не можешь от него никуда деться. Просто стоишь там. И можешь снимать его, а можешь просто стоять и балдеть, и уйти без единого кадра. И, самое главное, договориться со своими попутчиками, чтобы они к этому были готовы. Потому что это органическая потребность любого фотографа, не просто щелкнуть на память, а именно сделать из этого картинку. А картинка не всегда получается. Над некоторыми картинками надо очень долго думать. На самом деле, думать нужно даже над портретами в репортаже, ты понимаешь, что человек меняется ежесекундно и нужно это учитывать. И все люди, которые рядом с тобой, они должны понять, что ты снимаешь и должен иметь для этого возможность, потому что неудовлетворенность и расстройство от потерянного кадра может руинировать все прекрасное путешествие. Главное — не торопиться.
Иван, спасибо тебе!
Я страшно рад видеть.